Оглавление.

Я не похож на остальных парней в НБА. Я другой, потому что я иначе смотрю на вещи, которые происходят на площадке, - вот, в чем главная разница. Я руководствуюсь своей головой. Все остальные делают то, что им говорят, потому что они дети НБА. Они должны говорить то, что не будет жечь ноги их папочки, а их папочка - комиссионер Дэвид Стерн. А мне все равно, обожгу ли я эти ноги. Ты никто, если ты не можешь говорить от сердца. Есть люди в этой Лиге, которые позволяют управлять собой, чтобы не испортить представление о НБА. Есть другие, которые боятся, что они скажут неугодные вещи, и будут за это наказаны.

Ко мне это не относится. Я говорю, что чувствую сердцем и головой.

Представление НБА о человеке показывается в рекламах, где игроки смеются и машут руками толпе. Все это веселое конское дерьмо. НБА хочет, чтобы каждый был Грантом Хиллом, парнем из Дьюка с молниеносными проходами. Грант Хилл умеет играть, у меня никогда не было с ним проблем, но нет ли места для другого игрока? Для другого типа человека? Я не хотел превращаться в шаблон "игрок НБА", и, мне кажется, что именно поэтому меня наказали финансово. Никто не хочет слышать, как спортсмен плачет и ноет о заработанных деньгах, но уважение приходит в различных формах в различных профессиях.

Каждый хотел бы получит уважение за то, что он делает. Дети любят, чтобы их хвалили за успехи в школе, водитель такси хочет, чтобы его благодарили хорошими чаевыми, а баскетболисты любят, чтобы им платили в соответствии производимым ими продуктом на площадке. В Лиге все соревнуются: за подборы, за победы, за женщин, за деньги. Я знаю, сколько зарабатывают другие игроки на моей позиции, и знаю, сколько зарабатываю я. Может, это глупо, но давайте сравним. Я получаю 2,5 млн в год. Никто мне не сочувствует и никто не должен это делать. Люди должны понимать, о каких деньгах идет речь. НБА - это миллиардный бизнес. Они заполняют арены доверху. Зайдите в любой торговый центр в любом городе США и вы найдете, как минимум, три магазина, продающих майки, шорты, штаны, бейсболки. Деньги предназначены для определенных друзей, для других они не доступны. Я зарабатываю кучу денег, но когда вы посмотрите на мои представления, мою самоотдачу, то поймете, что я нахожусь в конце денежного поезда НБА.

Мне кажется, я должен быть оплачиваем как один из трех или четырех лучших тяжелых форвардов Лиги. Деррик Коулмен из "Филадельфии" зарабатывает больше семи миллионов в год,а я думаю, что я круче, чем Деррик Коулмен. Единственное, что он делает лучше, чем Деннис Родман, - это набирает очки. Проблема в том, что многие люди смотрят на вещи очень узко, считая, что набор очков - это единственный способ побеждать. Я думаю, что моя карьера показала, что я прошел своим путем, и этот путь лучше, чем путь Деррика Коулмена. Я подбираю мячи и защищаюсь, эти две вещи помогают мне делать людей вокруг меня лучшими игроками. Девид Робинсон - прекрасное тому подтверждение: он выиграл титул лучшего снайпера и МВП Чемпионата за два года игры со мной в Сан-Антонио. В Детройте Билл Ламбир мог выходить на дугу и бросать издали, потому что Чак Дейли знал, что я буду бороться за подбор. Деррик Коулмен забивает, и все. Кто получает прибыль от того, что делает на площадке Деррик Коулмен? Только Деррик Коулмен. Также Деррик Коулмен не имеет два чемпионских перстня, которые имею я.

Деррик Коулмен не приводит болельщиков на трибуну, а я привожу.

Посещаемость в Сан-Антонио была второй в NBA в мой первый год нахождения в клубе. Команда переехала в Alamodome в тот год, в котором количество мест было больше, и мое присутствие позволяло продавать эти места. Это одна из причин, почему они приобрели меня. Мы собирали в среднем 22 053 человека за игру, а единственной командой, которая набирала более, чем 20 000, была "Шарлотт Хорнетс".

"Шпоры" близко не были к финалу Западной конференции до тех пор, пока я не появился там. В 1995 году у нас был лучший результат в Лиге, и мы вышли в финал конференции. Девид Робинсон выиграл МВП чемпионата по большей части благодаря тому, что я снял с него ответственность за подборы.

Я кое-что отдавал людям. Деррик Коулмен не отдавал. Крис Дадли не отдавал, а "Портленд" платил ему 6 млн в год. Энтони Мейсон не делал этого, что делал я, а "Нью-Йорк" платил ему больше 4 млн в год. Как по мне, то это плохие подсчеты.

Я кое-что понял за все эти годы моих прыжков за безнадежными мячами и борьбы за безумные подборы: люди любят азарт, удовольствие и победителей. Также они хотят чего-то необычного. Я понял это, когда впервые покрасил волосы. Когда я вышел на площадку в Сан-Антонио с обесцвеченными волосами, то увидел, как люди любят то, что им дает Денис Родман. Публика была в состоянии аффекта. Это была сама суть игры, то, ради чего зрители шли на трибуны, а мне только и надо было, чтобы кто-то это видел и переживал это. Это то же самое, как официантку любят настолько, что постоянно ходят в ее ресторан только потому, что сервис выше всяких похвал.

Я чувствую, что меня использовали в последние 4 или 5 лет в качестве приманки для зрителей и поставщика денег владельцам. Меня использовали в качестве маркетинга в Сан-Антонио, потому что я был популярен среди болельщиков. Остальные команды делали то же самое. Когда мы были на выезде, то реклама всегда гласила: "Приходите и Вы увидите Денниса Родмана и "Сан-Антонио Сперс". То же само и по радио.

Но каждый раз, когда наступала моя очередь, когда кто-то должен был встать и сказать «Так, давайте позаботимся о Деннисе Родмане, давайте обеспечим его будущее, в которой он нуждается», - мне говорили, что денег уже не осталось.

Перед сезоном 1990-91 я подписал 10-миллионный контракт на 6 лет – неплохие деньги для парня, который попал в НБА таким странным путем. Я получил свою первую награду Лучшему защищающемуся игроку и сыграл в первый раз в Матче Всех Звезд. В моей жизни наступила белая полоса, и «Пистонс» были там же. Мы только что выиграли наше второе чемпионство, и я думал, что останусь там до конца своей карьеры. В следующие несколько лет зарплаты неимоверно выросли. А я становился все круче и круче. В сезоне 1990-91 я был вторым в лиге по подборам и опять стал Защитником года. В следующем году я был лучшим в лиге по подборам со средним результатом в 18.7. Это был самый большой средний показатель подборов в НБА за последние 20 лет.

В Сан Антонио я оказался в удивительно похожей ситуации два раза. Генеральный менеджер «Сперс» Боб Басс сказал мне, что предпринять сейчас что-либо невозможно, но он уверял меня, что мы переподпишем контракт, как только сезон закончится. Меня заставили поверить что переподписание контракта - это часть моего обмена на Шона Эллиота. Я бы не принял предложение обмена, если бы знал, как они поступят с моим контрактом. После того, как сезон закончился, я был готов подписать 14-миллионный двухгодичный контракт. Это была сумма, о которой мы говорили с руководством клуба. Вместо этого Басс и тренер Джон Лукас покинули свои посты. Новое руководство и, в частности, генеральный менеджер Грегг Попович сказали мне, что ничего не знают о нашей договорённости. Этой игре я отдал свои сердце и душу, и все, что я хотел увидеть заключалось в том, чтобы кто-то отдал что-то взамен. Людям очень нравилось смотреть, как я играю в баскетбол, они переживали те же самые эмоции, которые переживал я на площадке. Я считал что состою в тройке лучших приманок в НБА. Если не Шакил О’Нил или Майкл Джордан, то Деннис Родман. И эти ребята получали намного больше того, на что я мог надеяться. Если говорить в общем, то Майкл получал около $35 миллионов в год, Шак - $25 миллионов, я же получал около 3-ех .

Я даже рядом не стоял с этими ребятами, когда дело касалось денег. Система не работает на меня, я работаю на систему. Лига получает то, что хочет, и команда, за которую я играю получает, что хочет. Я же, в свою очередь, ни хрена не получал. Когда я старался здраво рассуждать о том, что это неправильно, то всегда слышал один и тот же ответ «Дождись своей очереди». Они говорили мне, что хотят посмотреть на мою игру, чтобы оценить всю ситуацию со мной. Как Вам такая оценка обстановки: я четыре года подряд был первым в лиге по количеству подборов, но ничего не менялось. «Сан-Антонио» я принес деньги и признание, но ничего не изменилось. Что еще я мог сделать? После стольких лет, полных безуспешных попыток что-то поменять, мой внутренний голос твердил только одно: «Пошел в жопу, Деннис Родман. Большое спасибо. Пока. Мы используем тебя и будем использовать тебя и дальше». Все это они хотели сделать со мной. Он не понимали, что я семейный человек, что я пример для подражания, что я лидер. Было что-то в этом, что и я не понимал.

Я думал, что, прежде всего, я баскетболист. Я думал, что это единственное, что имело значение. Вы не платите мне за то, чтобы я был ангелом-хранителем. Вы не платите мне за то, чтобы я ходил с командой на пикники, обнимал жен и играл с чужими детишками. Вы платите мне за то, чтобы я играл в баскетбол. И этого должно быть вполне достаточно. Со мной такие вещи больше не проходят. Я не больше, чем просто просто раб спорта. Если все дело в деньгах, тогда я могу попытаться сыграть в эту игру и посмотреть, чего я стою. В этом бизнесе нас всех используют, и некоторые парни могут продать свою душу в обмен на деньги НБА. Простите, но я так не могу. НБА хочет, чтобы все были одинаковыми. Они хотят, чтобы вся лига состояла из парней, которые не говорят ничего противоречивого, никогда не совершают поступков, которые могли бы плохо сказаться на Лиге.

Лиге это сходит с рук потому, что большинству игроков в НБА промыли мозги. В колледже они были успешны и популярны и ожидали, что когда-то они попадут в НБА и к ним будут относиться так же, как и в колледже. Весь мир для них казался длинной золотой ковровой дорожкой. Я не смотрю на мир сквозь розовые очки. В Лиге не так много игроков с таким прошлым, как у меня. Мало людей начали свой путь в Лиге с работы уборщиком, потом с учебы в Cooke County Junior College и Southeastern Oklahoma. Когда мне было двадцать лет, я работал уборщиком в аэропорту Далласа. Когда Шакилу О’Нилу было 20 лет, он зарабатывал миллионы долларов и публиковал свою автобиографию. Многие из этих ребят были уже знаменитостями еще во время учебы в средней школе.

Джейсон Кидд, Джамал Мэшбурн, Анферни Хардуэй. Они были известны людям, интересующимся баскетболом во всей стране еще во время учебы в школе.

С самого детства их растили для того, чтобы они играли в НБА. И это стало их единственной целью, и с ними рядом всегда находился человек, который мог сказать что им это по плечу.

Попадание такого игрока в НБА воспринимается ими как само собой разумеющееся. Для меня попадание в НБА стало ошеломляющей вещью. Мой путь в НБА не был устлан золотой ковровой дорожкой, он даже не был вымощен камнем. Я не играл в баскетбол в средней школе, и единственные люди, которые знали обо мне, когда мне было 18 лет, были моя семья и полиция. Мое прошлое было не идеальным, но оно позволило мне по-другому смотреть на некоторые вещи. Я знал, что в жизни есть не только баскетбол, и я знал, что может случиться, если баскетбол закончится.

Дэвид Стерн и остальные представители лиги вздохнули бы с облегчением, если бы я завершил карьеру. Они готовы были пожертвовать чем угодно, чтобы избавиться от такой занозы в заднице, как Денис Родман. Тогда бы им не пришлось волноваться о том, как оштрафовать меня, отстранить от игр или что-то в этом духе. Им не пришлось бы волноваться и думать, как я в следующий раз опозорю священный образ НБА. Инцидент с Джоном Стоктоном, произошедший в 1994 году во второй игре первого раунда плей-офф с «Джазменами», является прекрасным тому подтверждением.

Если среди всех игроков НБА провести опрос, в котором захотите узнать самого «грязного» защитника в НБА, кого они назовут? Как Вы думаете ? Скорее всего, они сказали бы "Стоктон", но за пределами лиги никто об этом даже подумать не мог. Любое дерьмо на площадке сходит Джону Стоктону с рук. Если бы вы увидели, как он разбрасывается локтями, вы бы не поверили своим глазам. В ходе той серии он играл в свою обычную игру, использовал свои грязные приемчики без мяча, в те моменты, когда рефери не видели его. Все устали от его поведения, и я решил что-то с этим сделать. Когда он пытался обойти по бровке заслон, я выставил свое бедро и отправил его полетать. Это было очевидно. Я даже не пытался скрыть свой поступок от кого-либо.

Самый сокровенный, но известный всем секрет в НБА - система формирования звезд.

Все знают, что она есть. Система защищает таких игроков, как Стоктон, который вытворяет на площадке такие вещи, которые могут заметить только присутствующие там игроки. По мнению Лиги, есть игроки, которые не могут делать ничего плохого. Лига оштрафовала меня на 10.000$ и отстранила на следующую игру, третью в серии. В той игре нам надрали задницу. Мы проиграли со счетом 105-72. Дэвид Робинсон ничего не смог показать в той игре. Он был там и играл, но на самом деле он был в каком-то другом месте. Он набрал 16 очков и сделал 11 подборов, очередной привет его слабого выступления в важных играх.

Из-за инцидента со Стоктоном к себе в офис меня вызвал Дэвид Стерн. Он хотел обсудить со мной сложившуюся ситуацию перед нашим вылетом в Юту на третью игру. Стерн и все остальные в Лиге думали, что я играю грязно, и он хотел убедиться в том, что я понял, что он намерен сделать лигу привлекательной со всех сторон.

Я сел напротив него и он сказал: «Денис, ты прекрасный игрок и без этих выходок. Тебе не нужно играть так, как ты это сделал во втором матче серии». Я рассказал ему правду. «Я не делал ничего такого, что не делают другие парни. Просто я сделал это открыто, так чтобы все могли это увидеть. Если вы недовольны мной и хотите, чтобы я выглядел как [мат], почему вы довольны всеми остальными парнями, которые делают то же самое, но незаметно?»

Может быть, Стерн и не знал, что творится на площадке. Может он не знал, что Карлу Мэлоуну прощаются все удары локтями и ногами, когда он находится под кольцом. Но даже если он и не знал об этом, мне все равно кажется, что выбирать одного игрока и называть его самым грязным в Лиге, несправедливо. Если ты пытаешься сделать Лигу чище, не нужно делать меня гадким утенком для всей Лиги. Я легкая мишень. Слишком легкая. Они называют меня плохим парнем, а публика и рада этому. Публика приходит в надежде на то, что Родман покажет себя с плохой стороны. Лига не сделает такое с Джоном Стоктоном, ведь это изменит всеобщее представление о нем.

Лига решает, кто будет избранным. Когда Грант Хилл пришел из Дьюка, он был избран моментально. Машина пропаганды заработала на полную мощность. Он уже выиграл награду Лучшему новичку года, он уже попал на Матч Звезд. Лига решила, кем он станет еще до того, как он в первый раз вышел на паркет в НБА.

Грант Хилл идеально вписывается в образ игрока НБА. В Лигу он пришел из университета Duke, так что он был известен всей стране. Все знали его. Все любили его. Он подобающе выглядит. Его отец – Кельвин Хилл - был великим профессиональным игроком в американский футбол. Его мать - известный адвокат в Вашингтоне. Его жизнь чиста и благополучна. А на паркете он был известен благодаря своим данкам и результативности. Он просто идеально подходит НБА. Они с трудом могли поверить в то, что им так повезло.

Это выглядело отвратительно.

Лига решила, что Грант Хилл поднимется на самый верх. Он снимался в рекламах, получал бонусы, у него было все. Когда Майкл Джордан прекратил играть, было решено, что Грант Хилл станет следующим Баскетбольным Богом. Он должен был принять корону у Майкла.

Что меня интересовало больше всего? Почему бы им просто не залезть ему в жопу с их сраным микроскопом и не рассказать нам, что же еще с ним случиться? Дружок, расскажи нам все его будущее.

Но в НБА произошла смешная вещь во время первого года пребывания в ней Хилла. Откуда-то появляется Джейсон Кидд из «Даллас Маверикс», и надирает ему задницу. Кидд - игрок от бога, но у него не было такой идеальной родословной. Перед драфтом у него были кое-какие проблемы. Предположительно, он попал в ДТП на шоссе в Окленде и скрылся с места происшествия. Дело было рано утром, когда он возвращался из ночного клуба. Это попало во все газеты, и некоторые из команд размышляли достоин ли он НБА. «Даллас» решил, что достоин. И Кидд сделал больше для своей команды, чем Грант Хилл.

Кидд поставил НБА в неудобное положение. И как же они поступили? 2 приза Лучшему новичку года. Это было их ссыкливое решение проблемы. У меня есть вопрос. Как можно выбрать двух Лучших новичков года? Как это? Они оба сыграли на одинаковом уровне? Любой, кто думает, что это просто совпадение, охренительно неправ. Тоже самое случилось на Матче Звезд в 1993 в году в Юте, когда Джон Стоктон и Карл Мэлоун разделили звание MVP. Это было просто невероятно. Лига хочет любыми способами оставить свой имидж незапятнанным. Этот имидж сам по себе хорош, но, блин, не навязывайте его другим людям, не заставляйте всех вести себя одинаково. Все люди не могут быть, как Грант Хилл. Хорошо, что он у нас есть, а то, что есть я — плохо.

Пока что лучшие годы своей карьеры я провел в Детройте, играя под руководством Чака Дейли. Он не купился на байки о чистоте Лиги. Он позволял мне и всем другим игрокам быть самим собой. Если ты приносил пользу на тренировках и матчах, ты играл. Если нет, сидел на банке. Кем бы ты ни был, и что бы ты не делал.

В своем втором сезоне в НБА я стал понемногу отбирать игровые минуты у Адриана Дэнтли. Он провел в лиге много лет, был «звездой», но я был более полезен для команды, поэтому я и играл. Чака Дейли не волновала моя жизнь за пределами площадки, до тех пор, пока это не отражалось на моей игре. Он не собирался строить мою жизнь за меня. Он не собирался говорить как, мне нужно себя вести. Он просто дал мне шанс. А когда кто-то дает шанс Денису Родману, будьте уверены, что Денис не преминет им воспользоваться. Я никогда ничего не воспринимал как должное, потому что своего современного состояния я достиг, поднимаясь с самого дна. Некоторых болельщиков не интересовала игра Гранта Хилла, они с большим удовольствием ходили смотреть на меня.

Им нравились я и вещи, которыми я жил. Я нравлюсь обычным людям, которых можно увидеть на улицах и в клубах. Они не идентифицировали себя с Грантом Хиллом.

Меня любили бунтари ребята «поколения Х». Ну, Вы понимаете, о чем я. Я далеко не любимый баскетболист у людей в костюмах и галстуках, но обычные люди подходили ко мне после игр и говорили: «Когда я прихожу посмотреть твою игру, ты вытворяешь такие вещи, что порой я не верю своим глазам». Когда я их спрашивал, почему вы приходите смотреть именно на меня, почти всегда ответ был один и тот же: «Потому что это интересно».

Они знали, что я не обычный белый воротничок из НБА, который делает на площадке то, о чем миллионы американцев только мечтают – забивает сверху.

365 дней в году я радовал людей чем-то новым, и им это нравилось.

Я думаю, что я понравился бы не только американцам, а всему миру, но я никогда не надеялся сыграть за сборную на Олимпийских играх. «Дрим Тим с Денисом Родманом» на Олимпийских играх в Барселоне была просто несбыточной мечтой. Меня не слишком огорчает то, что я никогда не играл за сборную, но иногда я думаю, что это было бы действительно круто. Это было бы чем-то, о чем бы я вспоминал и чем бы я гордился в будущем.

Больше всего я хотел бы показать миру, что не все спортсмены нашей страны состоят из одного и того же теста. Я думаю, что был бы идеальным игроком в команде полной «скореров». Олимпийские сборные похожи по большому счету на «Буллз», и любой сборной пригодился бы жесткий рибаундер, которому не нужен мяч. Но такое никак не могло прокатить на Олимпийских играх в Барселоне. Я постоянно наступаю в одно и то же дерьмо: баскетбол для некоторых не есть смысл игры. Я думаю, они боялись, что я могу перетащить все внимание публики на себя, если включить меня в сборную. Как обычно, я бы внес раздор в команду. Думаю, я должен смириться и научиться жить с этим.

В Сан-Антонио над моим шкафчиком они могли бы повесить табличку «СЕМЯ РАЗДОРА». Это почти было моим именем. Каждый раз, когда команда сбивалась с пути, скорее всего, виноват в этом был я. В первый свой год в Сан Антонио я внес раздор в команду из-за инцидента со Стоктоном в плей-офф. То же самое случилось во время начала моих отношений с Мадонной.

Во время моего второго года в Сан-Антонио я вновь стал зачинщиком раздора, когда не стал обниматься со всеми игроками в плей-офф и снял кроссовки, сидя на лавке. Они представили все в таком свете, будто бы я вышел из-под контроля. Они разделили команду, когда начали обращаться со мной, как с двухлетним ребенком. Я не вел бы себя так, если бы они относились со мной подобающим образом.

Грегг Попович был огромной проблемой Сан-Антонио.

Мы не поладили с ним с самого начала. Он был мистером «Дисциплина», мистером «Неуклонный», мистером «Консервативный». Это была его первая работа в роли генерального менеджера, и он хотел, чтобы все знали, насколько он важная персона. Он не имел ни малейшего представления, как вести себя со мной. Попович гнул ту же линию, что и Басс. Он сказал мне, что мы должны подождать до окончания сезона. Я знал, что он лгал мне. Дело даже дошло до того, что я знал, что он собирается лгать и дальше. Они собирались напоминать мне о каждой моей ошибке на протяжении всего моего пребывания в команде. Все, что я скажу и сделаю, может и будет использовано против меня. У меня было такое ощущение, что они вели список всех моих промашек.

Дело вот в чем: я знаю, что облажался в Сан-Антонио, но у меня всему было объяснение. Люди в команде не понимали, что руководство относилось ко мне, как к дерьму. Еще одна вещь, которую они не понимали или не знали, заключалась в том, что я слишком долго носил свои кроссовки. Я ненавижу ходить в обуви, если бы вы видели мои ноги, вы бы прекрасно поняли почему. Мои ноги выглядят как старые ветви дерева, заскорузлые и кривые. И я не хочу, чтобы они носили обувь дольше, чем это необходимо.

Все услышали версию произошедшего в Сан-Антонио от представителей команды. Мою версию произошедшего до сих пор никто не слышал. Чуть позже я еще больше расскажу о кроссовках и беспорядке. Главное же здесь в том, что пообещали мне одно, а сделали другое. Спустя два года я пресытился этим по горло. Что я должен был сделать? Открыть очередную банку вазелина и сказать: «Ребята, кто еще меня не обманул? Наслаждайтесь».

Я бы никогда этого не сделал, и они это прекрасно понимали. Вот почему они отдали меня в «Чикаго» за бесценок. Я собирался сидеть на скамейке и отстаивать свои принципы до конца. Я не желал третий год подряд терпеть все то дерьмо, которое выливали мне на голову. Я был готов просидеть на скамейке весь сезон.

Я два раза попался на эту уловку, и они хотели, чтобы я повелся на нее и в третий раз. Они говорили мне: «Вот тебе стог сена, где-то в нем есть иголка. Если ты найдешь ее, то получишь новый контракт». Это нечестно, и вообще это чушь собачья.

«Сперс» пытались убедить меня в том, что у них нет денег, но как у вас может не быть денег, если вы платите Дэвиду Робинсону 9 миллионов в год, а Шону Элиотту 6? Откуда у вас деньги на зарплаты этим игрокам? Все, чего я добивался, - двухлетний контракт, который наконец-то успокоит меня.

Я думаю, что большинство команд используют потолок зарплат как отговорку. Когда команда хочет что-то сделать, она найдет тысячу способов, чтобы это сделать. Ларри Джонсон за 12 лет в «Шарлотт» заработает 87 миллионов. Этого почти хватит, чтобы купить целую команду. В будущем Шакил О’Нил попросит 100-миллионный контракт, и он его получит. И всем плевать на потолок зарплат.

Я смотрю вокруг, и что же я вижу? Я вижу Криса Дадли, Деррика Коулмэна, Дэйла Дэвиса и Энтони Мейсона, зарабатывающих огромные деньги, я вижу несправедливость. Кто покупает билет на матч, чтобы посмотреть на их игру? Я не думаю, что Лига хочет, чтобы я получал то, что заслуживаю. Чем меньше я получаю, тем лучше для Лиги, потому что иначе они думают, что я могу подать плохой пример для будущих поколений. Если я буду получать, то, что заслуживаю, что тогда остановит молодых игроков от того, чтобы вести себя так как они хотят, а не так, как хочет лига?

Дело здесь не только в моей жадности. Я хочу, чтобы мне платили, чтобы моя дочь Алексис ни в чем не нуждалась до конца своей жизни. Я играю в Лиге, которая должна делать так, чтобы у меня были сбережения тому моменту, когда я уже не смогу играть в баскетбол. Я не стремлюсь к роскоши. Я могу жить в квартире с одной спальней, и если моя дочь ни в чем не будет нуждаться, то все в порядке. Если я получу новый контракт, то первым делом я положу 250 тысяч долларов на банковский счет Алексис. У нее не будет возможности пользоваться этими деньгами, пока ей не станет 18, потом она сможет поступить на них в колледж. К моменту, когда ей исполнится 25, она получит все. Вот что мной движет.

Если команда будет меня поддерживать, думаю, что я буду играть по правилам. Я достиг этапа в своей карьере, на котором могу быть пай- мальчиком за правильную цену. Вы меня используете? Прекрасно, давайте я немного попользуюсь вами. Дайте мне 15 миллионов за два года и можете использовать меня. Мы будем использовать друг друга, потому что таким образом вы обеспечите меня до конца жизни. Мы все добьемся желаемого.

Давайте будем мыслить в таком ключе: если я могу заработать для вас 50 миллионов, то почему бы вам не заплатить мне 15? Если я могу заработать для вас 50 миллионов в этом году и 100 в следующем и поддерживать интерес к игре у миллионов американцев, почему бы не предложить мне 15 миллионов за 2 года? Если бы кто-то сказал вам, как потратить 15 миллионов, чтобы заработать 150, неужели бы вы его не послушали?

Конечно же, это не произошло? Даже близко. Я знаю, что это так и продолжалось бы. Я был одним из самых производительных игроков в лиге за последние 4 или 5 лет, и я чувствовал, что система использует меня, абсолютно ничего не предлагая взамен.

Если мы будем смотреть на сложившуюся ситуацию как бизнесмены, а не как спортсмены, давайте посмотрим на мой вклад в развитие франчайза «Сперс» за тот же период времени. Я принес этой команде национальную известность. Я дал им новую жизнь. Я принес им признание не только в НБА, но и во всем мире.

Телевизионные рейтинги игр «Сперс» показали, что я много значу в этой Лиге. Самые большие рейтинги в плей-офф, не считая финальную серию, собрала 5 игра финала Западной конференции между нами и «Рокетс». Даже не смотря на все то дерьмо, которое происходило со мной в той серии, люди хотели увидеть меня. Или вы думаете, они включали свои телевизоры, чтобы посмотреть, сможет ли Робинсон наконец-то сдержать Хакима Оладжувона? Сомневаюсь.

Я думаю, люди хотели увидеть, что я буду делать дальше.

За те девять лет, что я провел в НБА, стоимость новичков выросла в разы. Хотя, по моему мнению, уровень таланта, которым они наделены, определенно упал. Раньше новички должны были заслужить свои деньги и свои минуты на площадке.

Когда зарплаты новичков взмыли вверх, такие топовые игроки, как Ларри Джонсон, стали получать 87 миллионов за 12 лет. Новички же своими дорогостоящими контрактами начали поджимать потолки зарплат, и многие игроки, которые рвали свои жопы для того, чтобы сделать эту игру самой лучшей в мире, остались вдали от этого праздника жизни.

Меня бесит, когда они дают такому парню, как Гленн Робинсон, 9 миллионов в год, хотя он даже не знает, как побеждать в НБА. Они видят, что он может набирать очки, и этого им вполне достаточно. «Милуоки Бакс» выбрали Робинсона под первым номером на драфте 1994 года, я вижу, как владельцы клуба сидят за столом, на котором лежит подписанный контракт. Я представляю, как кто-то из владельцев говорит «Хорошо, Гленн, теперь иди и набирай очки».

У «Бакс» есть право предлагать Робинсону любые контракты, но я сомневаюсь, что они когда-либо станут чемпионами с таким подходом к игре. Они дают такие деньги парню, который пока что показал только то, что он может набирать очки в колледже, но никто не собирается платить такие деньги игроку, который контролирует ход встречи, делает партнеров лучше и приводит фанатов на матчи. Почему бы не платить такому парню?

Самая лучшая вещь, которая произошла при заключении нового договора между игроками и Лигой, состояла в принятии потолка зарплат для новичков. Пришло время, когда кому-то нужно было хоть что-то сделать правильно в этой сумасшедшей системе. Когда я начинаю говорить о деньгах, мне постоянно задают один и тот же вопрос: «Итак, собираешься ли ты появляться на тренировках»?

Это еще один слух, запущенный «Сан Антонио». Я прихожу на тренировки. Во время моего последнего года в «Сан Антонио» я пропустил всего лишь одну тренировку, и то только потому, что я себя плохо чувствовал. Они решили, что это не весомое оправдание, и раздули из мухи слона. Когда другой игрок говорит, что нехорошо себя чувствует, ему говорят: «Иди отдохни, береги себя».

Когда Джон Лукас тренировал «Сан-Антонио», он говорил: «Деннис не создает проблем. Иногда он опаздывает на пару минут на тренировки. Но в начале тренировки мы всегда бросаем мяч в кольцо. Деннис все равно не бросает мяч в кольцо, так что я не вижу никаких проблем». Еще один вопрос, который я постоянно слышу: «Ты собираешься принимать участие в командных совещаниях?»

Вся эта хрень с обнимашками меня реально задрала.

Я постоянно в толпе. Если вы посмотрите запись каждой игры, то я всегда в толпе. Если вы посмотрите запись любой команды НБА, то заметьте, сколько парней, которые находятся в общей куче игроков, смотрят на людей, которые пришли на игру? Посмотрите игру, и вы увидите дофига игроков, не только меня, которые оглядывают арену, и думают, что же им перепадет после игры. Я бьюсь об заклад таких парней намного больше, чем тех, которые таращатся на тренера.

Все приходит к тому, что ничего из этих мелочей, не столь важны. Если я не заслуживаю этих денег, объясните мне почему? Может Дэвид Робинсон сидеть на скамейке и говорить «Я заслуживаю 8 миллионов в год, хоть я и никогда не был чемпионом?» Если вы опять проведете опрос среди игроков о Дэвиде Робинсоне, какие ответы вы получите?

Хороший ли гражданин Дэвид Робинсон? Да.

Хороший ли баскетболист Дэвид Робинсон? Да.

Может ли он выигрывать важные матчи? Нет.

Может ли Деннис Родман выигрывать важные матчи? Да.

Так что лучше вы скажите мне, достоин ли я тех денег, которые прошу или нет?

Дэвид Робинсон - великий игрок. Он был лидером по набранным очкам во время моего первого года в Сан Антонио и стал Самым Ценным Игроком(MVP) во время моего второго сезона в Лиге.

Дело в том, что он должен понять один простой факт, если ты действительно хочешь быть самым ценным игроком в лиге, ты должен выходить на паркет в плей-офф и доказывать, что ты достоин этого звания. Хаким Оладжувон доказал это. Дэвид Робинсон - нет.

Я не воспринимаю себя как потенциально самого ценного игрока. Я не соревнуюсь с Майклом Джорданом и Дэвидом Робинсоном за место под солнцем. Я часть команды. Я нахожусь там, где никто не хочет находиться. Я делаю грязную работу. Я принимаю удар на себя. Я облегчаю игру своим партнерам по команде. Это то, чем я люблю заниматься, и хочу, чтобы люди понимали ценность того, что я делаю.

В НБА верят в то, что если ты играешь за команду и получаешь за это деньги, то ты принадлежишь ей 24 часа в сутки. Они хотят знать, что ты ешь, где и с кем ты спишь. Для большинства игроков это не является проблемой, но это проблема для меня. Лиге очень хочется знать, что я делаю за пределами площадки. Почему я должен рассказывать им, как провожу свое время? Моя работа состоит