Всем привет, на sports.ru нашел отличный блог ,решил поделится со всеми здесь, возможно кто то выделит для себя пару фраз которые помогут в будущем, или испытывал похожие моменты в жизни как герои из блога)...

Правила жизни Аллена Айверсона

Отдайте MVP моей матери. Не буду говорить о том, как тяжело ей приходилось. Вам все равно не понять.

Приходил в детстве домой: ни воды, ни света. Мы жили в доме над старой канализацией, и приходилось заставлять сестренку носить носки, потому что пол был ледяной. Она очень много болела – просто не могла дышать тем воздухом.

Мой отчим Фримэн никого не грабил. Он пытался прокормить семью. Его просто убивала та ситуация, в которой мы оказались после того, как он вернулся из тюрьмы. Однажды, придя домой, он просто сел на стул и заплакал.

Всей своей жизнью я обязан двум людям: другу Тони Кларку и моей матери. Тони вдохновлял меня как никто другой. Он был на шесть лет старше меня, и, если я прогуливал школу, Тони всегда говорил об этом маме. Прилетало мне за это прилично. Я часто плакал и кричал на него, говорил, что ненавижу. Но он всегда это делал, потому что любил меня. Позже я стал ценить его заботу. Мне было 15 лет, когда Кларка убила его же девушка.

Выходя на площадку, я представляю, прежде всего, темнокожую бедноту. Люди, живущие в кварталах, прекрасно понимают, почему я такой. Они любят меня и желают мне добра. Зрители в залах зачастую меня не понимают, но на них свет клином не сошелся.

Моя мама сказала мне, что я смогу стать тем, кем пожелаю. Я не могу не верить словам своей матери!

Однажды ко мне подбежал парень и сказал, что я выгляжу, как продавец наркотиков у них на улице. Мне оставалось только улыбнуться. Хватит глазеть на мою прическу! Если у меня косички и татуировка, это совсем не значит, что я гангстер. Вон, у полицейских сейчас тоже много татушек.

Что касается моего первого ареста, то там все подстроено. Посудите сами, зачем мне начинать драку в боулинге, где меня все прекрасно знают?! Я похож на сумасшедшего?! Говорят, что я ударил стулом девушку. Да какой я после этого мужчина?! Скорее я бы отделал одного из тех белых отморозков!

Я три раза сидел в тюрьме. Этот жизненный опыт пошел мне на пользу. За решеткой были свои законы. Я им следовал, не показывал слабостей и когда вышел, то понял, что могу преодолеть любые трудности.

Если ваш ребенок выходит на улицу и избивает своего товарища из-за того, что Аллен Айверсон в песне сказал, что пойдет и устроит головомойку кому-то, то могу сказать только одно – вы плохие родители.

Всегда хотел записать музыкальный альбом. Это была моя мечта. Но мне кажется, когда вышел сингл «40 Bars» меня неправильно поняли. Люди чего-то испугались.

Если я буду пытаться всем угодить, придется сочинять рэп про героев мультфильма «Ох, уж эти детки». Фанаты меня не поймут.

Это было лучшим событием в моей жизни. Я выигрывал чемпионаты штата по футболу и баскетболу в школе. Я ходил на танцы в колледже. Принимал участие во всемирных юношеских играх. Ничто не сравнится с этим. Ничто. (сказал Айверсон после победы (104:91) в первой игре первого раунда плей-офф против «Орландо» в 1999 году – прим. автора)

Если я не могу тренироваться, то это значит, что я не могу тренироваться! Вот так все просто. И вообще, мне надоело это обсуждать. Легко делать выводы, когда вы говорите только о тренировках. Мы здесь с вами сидим и я вроде как франчайз-игрок, а мы говорим о тренировках! Послушайте, что я имею в виду. Мы говорим с вами не об игре, а о долбаных тренировках! Не о матчах, на которые я выхожу и умираю, а о тренировках! Разве это не глупо?

Когда у меня все валилось из рук, коуч Браун подходил ко мне и говорил: «Да брось, A.I.! Все будет нормально. Большинство твоих соперников – огромные, неповоротливые дровосеки без царя в голове. Ты лучше их». Странно, но эти слова меня вдохновляли.

Если ты боишься, заведи собаку или сходи в церковь. Бог дал парням из «Лейкерс» талант, но и нас он не обделил. Почему же нужно их талант оценивать выше, чем наш?

Я люблю свою жену. Она заботится обо мне как о младенце, который в любой момент может запачкать подгузник.

Все бьют Шака для того, чтобы он исполнял штрафные. Мне же приходится выпрашивать это.

Что плохого в том, что я одеваюсь в любимую одежду? Мне нравится этот стиль. Просторные толстовки, кепки, цепи – это хип-хоп. Дресс-код у нас этого не отнимет. Нарядите убийцу в тюремную робу – он останется убийцей.

Я люблю говорить про «Денвер». Если помните, то, как только я ушел, команда начала побеждать в плей-офф. Только все забыли, что в строй вернулся Нене и соперниками «Наггетс» были не «Сан-Антонио» и «Лейкерс», а «Даллас» и «Новый Орлеан». Что называется, почувствуйте разницу. Проблема не в одном баскетболисте, просто намного легче показать пальцем на меня и зачитать приговор.

Когда-то давно мой тренер Джон Томпсон говорил: «Если о тебе перестают говорить, значит, у тебя появились проблемы».

Ничто в мире, касающееся Айверсона, не продается так хорошо, как плохие новости. Никому не интересно слышать о том, сколько Айверсон жертвует благотворительным организациям или на борьбу со СПИДом, всем интересно как он поругался с женой или проспал тренировку. Только Бог знает, сколько я еще смогу это терпеть.

На первой же тренировке в «Детройте» ко мне подошел Рип Хэмилтон и сказал, что я в лучшем случае буду делать дюжину бросков за встречу. После этого я с ним старался не пересекаться.

18 минут могу отыграть с закрытыми глазами и грузовиком на спине. Интересно, зачем нужно было торопиться возвращать меня в состав. Это очень тяжело психологически – проводить на площадке так мало времени и махать полотенцем на банке.

Я не знаю ни одного игрока с наградой MVP, который бы начинал матч на скамейке запасных. Почему первым должен стать Аллен Айверсон? Со мной все нормально, у меня ничего не болит. Но это ситуация может довести меня до инсульта! В следующем году я лучше завершу карьеру, чем буду выходить со скамейки. Не получается у меня быть эффективным, играя таким образом.

Мне было сказано прямо: «Аллен, мы никогда не позволим себе такое неуважение к тебе и к твоей карьере и не сделаем тебя запасным игроком». После чего я просто продолжал играть, даже не думая об этом. Но спустя время они пришли и сообщили, что в интересах команды, я буду выходить на замену Рипу. Затем добавили, что если я откажусь, то не буду играть совсем. Тогда я почувствовал, что это худший переход и худший сезон в моей карьере.

Если победим, а я наберу много очков, скажут, что атакую слишком часто. Если проиграем, а я наберу не так много, скажут, что плохо играл. Их не устроит ни то, ни то. Единственный способ заставить всех замолчать – это побеждать постоянно. Побеждать в «Мемфисе».

Вы думаете, я действительно собирался завершить карьеру? Это был спектакль в честь моих недоброжелателей. Теперь я точно знаю, кто мне друг, а кто строил глазки. Я перестал верить людям, как это было раньше. Рядом со мной постоянно дежурят телохранители.

Не согласен с теми, кто называет Монту Эллиса вторым Алленом Айверсоном. Это первый Монта Эллис. Благодаря своему прыжку он может многое, чего не могу я. Очень быстр, агрессивен, к тому же молод. Со временем он будет становиться только лучше.

Филадельфия – город моей мечты. Нестандартный выбор, согласен. Но мне нравится дышать этим воздухом, встречать людей в футболках с надписью «Айверсон». Это бесценно.

Не собираюсь играть после 40. Вижу молодых ребят, имитирующих мою манеру игры. И раньше всегда думал, что было бы странным, если мне будет 40 лет, а я все еще буду делать то, что я делаю. Нельзя быть сорокалетним и пытаться обмануть людей кроссоверами. Ну и все в таком духе. Но Господь одарил меня выносливостью, возможностью бегать целый день. Из-за этого мои одноклубники всегда называли меня чудом природы. Честно говоря, не чувствую, что я становлюсь медленнее. Просто, наверное, не захочу играть после 40. Надеюсь, что Господь подарит мне еще шесть хороших лет.

Я всегда говорил это ЛеБрону. Они любят тебя, мужик. Они любят тебя сейчас. Но помни, что это до первого происшествия, до первой промашки. Мужик, они следят за тобой. Они ждут.

Меня не волнует, что люди хотят, чтобы я носил элегантные итальянские костюмы, как Майкл Джордан, Может быть, это нормально, когда тебе 40-45 лет, но я еще не такой старый. Мне только 35, и не торопите меня

По крайней мере, сейчас у меня появилась возможность посмотреть Европу, выучить турецкий язык. Нужно еще оговорить несколько пунктов моего контракта, касающихся штрафов, и все будет окей.

Рано или поздно все узнают обо мне. Я пролью свет на свою жизнь. Будет фильм, который я назову «Непонимание». Ведь необходимо какое-то время, чтобы узнать человека. Нельзя просто сказать: «Я видел Айверсона по телевизору. Он ужасный человек!». Меня часто осуждают за поступки 10-летней давности, хотя мне уже 35 лет. Несправедливо. Но я понимаю людей, которые так делают, потому что никто не знает, кто я на самом деле.

Правила жизни Стива Нэша

Знаю, что в баскетбол играют, как правило, афроамериканцы. Но что мне до того, что я белый? Мяч-то одинаково оранжевый для всех.

Должен признаться, что работал я в своей жизни всего несколько дней. Одно время я стриг газоны, а когда еще ходил в школу, то подрабатывал в ларьке у стадиона.

Давайте взглянем правде в лицо. Вешу я 81 килограмм. Кто бы мог сказать, что моя жизнь сложится таким образом.

Никто никогда не думал, что я смогу заиграть в колледже, не говоря уж об НБА, так что я всегда чувствовал, что мне нужно что-то доказывать. Никто меня здесь не ждал, и поэтому глубоко во мне остается ощущение того, что я выскочка. Это естественная часть моего сознания.

Мне кажется, что у каждого человека в жизни должна быть цель. Еще в старших классах школы, я решил, что должен играть в НБА, и, как видите, преуспел в этом.

Если вы спросите у меня, кого я считаю лучшим разыгрывающим и лучшим игроком нашего времени, я отвечу двумя именами: Джейсон Кидд и Тим Данкан.

Главное для меня на площадке – это свобода и возможность импровизировать. Майк Д’Антони дал мне это, и я вечно буду ему благодарен.

Эгоист никогда не станет хорошим разыгрывающим.

С момента окончания сезона и до начала сентября у меня никогда не возникает желания играть в баскетбол. Если честно, даже на мяч-то смотреть не хочется.

Дирк Новицки – один из моих самых близких друзей. Мы обожаем проводить время вместе, и, надеюсь, так будет всегда. Но все же лучший баскетболист, с которым я когда-либо играл в одной команде – Амаре Стаудемайр.

Когда Амаре ушел из команды, мне показалось, что я потерял члена семьи. Я был счастлив играть вместе с ним, мы много общались за пределами площадки, наши дети играли вместе. Мне будет его не хватать. Надеюсь, Нью-Йорк полюбит его, и он обретет счастье в этом городе.

Раньше я мог забить сверху. Но последний раз я делал это года 4 назад на тренировке, так что вряд ли вы увидите еще хотя бы один “слэм-данк” в моем исполнении.

Церемония драфта 1996 года до сих пор стоит у меня перед глазами. Я помню абсолютно все – от цвета моего галстука до выражения лица Дэвида Стерна.

То, что случилось в прошлом, остается в прошлом. Чемпион ты или нет, никого это не волнует.

Облизываю пальцы, потому что мне не нравится, когда руки потеют. Это помогает мне лучше контролировать мяч.

Тяжелее всего приходилось играть против Айверсона, Марбэри и Пэйтона. Это очень талантливые парни, которые могут бросить с любого места.

Я не идеален. Я люблю сладости, пиво и вино, но дисциплина важна для профессионального спортсмена, поэтому пока мне приходится воздерживаться от употребления всех этих вещей.

После тяжелых и обидных поражений я стараюсь как можно больше смеяться, чтобы не начать плакать.

В мире профессионального спорта нет места настоящей верности.

По природе я совсем не агрессивен. Мне близка философская позиция по отношению ко всему, что происходит в игре. Я всегда помню, что это всего лишь игра. Некоторые принимают все слишком близко к сердцу.

В 2003 году на Матче Всех Звезд я одел футболку с антивоенной надписью. Я не верю в эффективность агрессивной войны, мне кажется, что применение оружия массового уничтожения должно быть последним решением, которое только может кому-либо прийти в голову.

Я не против Буша. У меня просто нет времени быть “против” кого бы то ни было.

Я никогда не стал бы тем, кто я есть, без своего отца. В детстве я каждый вечер сидел на ступеньках дома и ждал его прихода с работы, после чего мы шли во двор, играли в футбол и разговаривали обо всем на свете. Его советы помогают мне до сих пор.

Помимо отца, на меня оказывали определенное влияние очень многие люди, в том числе и знаменитые спортсмены. В первую очередь, конечно, это Терри Фокс и Уэйн Гретцки.

Я обожаю вставать в шесть или в семь утра и бегать по парку, слушая музыку на своем IPod. Я могу слушать все, что угодно, от классики до хип-хопа. Как правило, выбор зависит от настроения.

Когда мы с семьей жили в Нью-Йорке, и у нас не было машины, я передвигался по улицам на скейтборде. Должен сказать это очень удобно.

Дома я обычно провожу все свободное время, переписываясь по электронной почте, слушая музыку, читая или болтая по телефону. Хотел бы поменьше висеть на телефоне, но мне так повезло, что у меня столько невероятных друзей.

Никогда не смотрю телевизор. Разве что качественные фильмы или важные футбольные матчи.

В детстве не думал ни о чем, кроме футбола. Но после того как я стремительно начал расти, мне стало ясно, что мое призвание – это баскетбол.

Во время чемпионата мира по футболу я болею только за сборную Англии. Я вырос в английской спортивной семье, так что любовь к “Трем львам” появилась у меня еще в раннем возрасте.

Среди игроков НБА я лучше всех играю в футбол. Барбоса? Он на втором месте.

Я захотел принимать участие в жизни “Тоттэнхэма” не ради получения выгоды. Не принимайте меня за рядового “янки”. Мне действительно дорога эта команда.

По окончании матча Лиги чемпионов “Тоттэнхэм” – “Интер”, (который закончился убедительной победой лондонцев 3:1), я понял, что это один из тех моментов, ради которых и стоит болеть за «Шпор».

Лучший момент в моей жизни? Церемония открытия Олимпийских Игр 2010 года в Ванкувере.

За свою карьеру я пережил взлеты и падения, встретился и с враждебным отношением, и со скептиками, но мне удалось сделать все так, как надо. Довольно ординарная история.

Правила жизни Гилберта Аренаса

Когда я был маленьким, часто брал в руки Библию, становился перед зеркалом и смотрел в свое отражение. Так я разговаривал с Богом. Никогда не просил Его о каких-то материальных ценностях. Меня интересовали лишь две вещи. Первое, я хотел увидеть мою маму. Второе, я обещал, что, если попаду в НБА, то никогда не буду употреблять наркотики.

Одна женщина дала моему отцу 400 долларов, чтобы мы смогли снять себе жилье. До этого мы жили в парке. Так все начиналось: четыре сотни баксов.

Я должен упорно работать, если хочу добиться чего-либо в жизни. Эту истину я усвоил от отца, который непрерывно трудился.

Отец был довольно строгим человеком. Более всего это проявлялось в том, как он учил меня играть в баскетбол. Каждое воскресенье мы вставали в шесть утра и шли тренироваться. Благодаря ему я стал относиться к игре со всей серьезностью.

В школе я учился в сильных классах. С легкостью сдавал все тесты на «отлично», но мой средний бал был очень низким. Учителя упрекали меня в том, что я никогда не выполняю домашние задания. Но я всегда считал, что судить об уровне ученика следует не по домашним заданиям.

0 – это количество минут, которые мне пророчили в мой первый сезон в «Аризоне». Я решил взять его в качестве игрового номера. Люблю доказывать людям, что они ошибаются.

Трудно начать что-либо делать, не доверяя никому вокруг. Наверное, мы доверяем людям до тех пор, пока они не сделают нам что-то плохое.

Можно заниматься банальным сексом и не быть влюбленным. Но когда вы по-настоящему влюбляетесь, вы занимаетесь любовью.

Мне даже нравится, когда люди отзываются обо мне в негативном ключе. Ведь тогда я могу ответить им аналогичным образом прямо в лицо.

Я геймер, обожаю компьютерные игры. В NBA Live рубился с 95 года. Никогда бы не подумал, что увижу свое лицо на обложке игры EA Sports. Когда это случилось в 2008-м, я был счастлив – сбылась еще одна мечта.

У меня была большая коллекция оружия. Четыреста или пятьсот стволов. Парню, у которого я их купил, было за семьдесят. Он собирал их в течение многих лет. Там наличествовали даже экземпляры с Первой мировой. Но когда пришли мои дети, я понял, что не могу повесить все это на стены. Мы все тщательно спрятали… Я оставил только четыре пистолета.

Когда я слышу об убийствах, я не могу найти себе места. Что должно произойти в мозгу человека, решившегося на такой шаг? Что заставляет его быть настолько злым? Как можно прервать чью-то жизнь? Это просто разрывает мою голову.

Я аккуратно уложил четыре пистолета в рюкзак. Так, чтобы никто не мог их увидеть. Написал на бумажке: «Выбери один». Оставил все это на кресле, где обычно сидел Джаварис (незадолго до этого после карточной игры разозленный одноклубник Аренаса Джаварис Криттентон пообещал разыгрывающему, что прострелит его колени – прим. автора). Потом пошел в тренажерный зал, представляя его изумленную физиономию: «Что это? Что это?»

Вы не можете арестовать меня, я баскетболист!

Я совершал ошибки, и мне с этим жить. При всем при этом стараюсь двигаться вперед, забыть о прошлом. Понятно, что некоторые моменты нельзя просто взять и выкинуть из головы, но я пытаюсь быть достойным человеком и хорошим игроком.

Я веселый и улыбчивый парень. Не могу оставаться сердитым на протяжении долгого времени.

Считаю, меня можно назвать рок-звездой. Чак Клостерман (журналист и писатель, рассказывающий об американской поп-культуре – прим. автора) назвал меня «рок-звездой от баскетбола». Правда, я не получаю всех этих женщин, положенных настоящим рок-звездам.

Я дремал в своем гостиничном номере в Чикаго, но тут в комнату вошел некий молодой человек. Он принес с собой десять коробок, в которых находились примерно четыреста плакатов и сказал: «Я зарабатываю на учебу, продавая автографы». Этот парень выглядел честным. Я потратил полтора часа, но сделал это для него.

У меня отличные отношения с Марбэри. Познакомился с ним за пределами площадки, на автомойке в Лос-Анджелесе. Слышал, у него своя линия обуви. Все продают кроссовки за $100-120, он же старается быть поближе к людям и ставит цену подешевле – $15. Я уважаю подобные решения. Стефон стремится делать то, что не делал до него никто другой, и мне это импонирует.

Мне нравится Адам Моррисон. Он заставляет вспомнить о прошлом. На ум сразу приходят игроки вроде Ларри Берда. Его длинные волосы и усы возвращают нас в 70-е. Забавно наблюдать за тем, как он играет.

Не хотелось бы походить на Сэма Кассела, если речь заходит об искусстве трэш-токинга. Но что он творит на паркете! Очень надеюсь, в свои 35 я тоже смогу выделывать нечто подобное.

Часто вспоминаю о том, как услышал про свое попадание в стартовую пятерку сборной Востока и всегда улыбаюсь. Был поздний вечер, мы с дочуркой засыпали, и тут раздался звонок. Голос в трубке сказал: «Мы все еще подсчитываем голоса, но на 95% уверены, что вы обогнали Винса Картера». Я разбудил малышку, и мы начали танцевать. Это было невероятно.

Посмотрел на свой блог с другой стороны. Раньше было весело, все читали посты и получали удовольствие. Но потом мои слова стали использоваться против меня. Когда заметил это, решил, что в конечном итоге это меня погубит. Поэтому вовремя остановился.

Я обожаю баскетбол. Находясь на площадке, я являюсь неотъемлемой частью большого действа, исполняю важную роль. Я общаюсь с болельщиками, с другими игроками. Очень люблю баскетбольное сообщество.

Единственное место, где я хочу улыбаться – это баскетбольная площадка. Там моя работа, там моя любовь.

Когда я еще был новичком в НБА, ветераны команды убедили меня побрить, ну знаете, там внизу, мотивировав это тем, что волосы пахнут. Я использовал бритву моей девушки. Она была ржавой и оставила рубцы. Врач прописал мне мазь, и я просто все вокруг намазал. А три дня спустя проснулся с криком. Вся кожа от мошонки до задницы была обожжена! А мне приходилось бегать и играть, так что я втирал смягчающий бальзам еще целый месяц, пока все не зажило. Теперь я пользуюсь исключительно ножницами.

Сказал Нику Янгу, что пожертвую очередной встречей, чтобы он получил больше времени. Знаю, он очень огорчается из-за того, что ему не удается поиграть на месте легкого форварда, ведь мы действуем с тремя защитниками. Так что сказал ему, что симулирую травму, и он сможет выйти в стартовой пятерке.

Однажды решил подшутить на Блатчем. Команда совершала очередной выезд, мы остановились в каком-то отеле. Я пробрался в комнату Андрэя и полностью заполнил его ванну кофе.

Понимаю, почему у людей сложилось неверное представление обо мне. Они вот читают всякие смешные штуки. Как я наложил кучу в кроссовки Андрэя Блатча. Но никто ж не спросит, чем он заслужил это.

Джон Уолл – Бэтмен, а я – Робин.

Для меня не существует большой разницы, играю я с мячом или без него. На протяжении всей моей карьеры рядом находились защитники, которые любили брать на себя инициативу. В прошлом году был Бойкинс, до него несколько лет Ларри, Антонио Дэниелз… так что я просто переключаюсь в режим catch-and-shoot. При этом меньше устаю и не думаю о том, как бы не потерять «оранжевый».

Как-то перед игрой сказал ДеШону Стивенсону, что наберу 37 очков и забью победный бросок. Он рассмеялся в ответ: «Да-да, конечно». По очкам я действительно просчитался (в той встрече против «Юты» Аренас записал на свой счет 51 очко – прим. автора), но мой баззер принес «Вашингтону» победу.

Мой мозг не был в режиме убийцы уже два года. Будто я уходил в отставку. Это все равно, что поместить киллера в закрытое помещение и заставить смотреть ТВ. После этого он не сможет вернуться к злодеяниям из-за появления моральных принципов. Мне нужно как можно больше играть

Лучший момент в моей карьере наступил, когда я впервые поразил цель. Это случилось в игре против «Кливленда». Я обокрал соперника и забил из-под кольца. Подумал, если не сыграю больше ни одного матча, именно это останется единственным напоминанием обо мне. Два очка. Здесь был Гилберт Аренас.

В один прекрасный день я закончу карьеру в НБА. Не хочу, чтобы обо мне говорили: «Этот парень выиграл чемпионский перстень». Надеюсь, обо мне скажут: «Он играл для людей».

Все эти неприятные истории, что имеют место в моей жизни, происходят по одной причине: ко всем ситуациям я стараюсь подходить с юмором.

Правила жизни Майкла Джордана

Однажды мой отец сказал, что я самый ленивый ребенок на свете. И он был прав. Он пытался повлиять на меня, но у него мало что получалось. На свою первую работу я устроился только в шестнадцать лет и продержался там не больше недели. Отец определил меня в отель, где я должен был чистить бассейны, менять фильтры, протирать окна. После этого я пообещал себе, что лучше стану пьяницей, чем каждый день буду ходить на работу с девяти утра до пяти вечера.

Я стараюсь не приближаться к воде. Я не умею плавать и даже на своей яхте всегда надеваю спасательный жилет. Все идет из детства. Однажды, прогуляв занятия в школе, мы вместе с другом пошли купаться. Обычные детские забавы. Мы резвились на волнах, но течение было очень сильным и нас далеко отнесло от берега. Товарищ вцепился в меня мертвой хваткой. Он утягивал меня вниз, и я чуть не сломал ему руку, чтобы освободиться. До берега добрался я один.

С расизмом я впервые столкнулся, когда в школе одна девочка назвала меня черномазым. Я кинул в нее банку с содовой. Как раз тогда по телевизору показывали «Корни».

В школе я был настоящим клоуном. За это меня любили девушки, да и так намного проще было сблизиться с людьми, растопить лед в сердцах. Я должен был получать оценки «А» или «В» по всем предметам, но из-за моего поведения и болтливости я мог рассчитывать только на то, что моих родителей не вызовут к директору.

В детстве я не был лучшим из лучших. Но я был влюблен в игру и мог пропадать на улице весь день. Приходилось отдавать братьям деньги, которые мне оставляли на карманные расходы, для того, чтобы они делали за меня всю работу по дому.

Кумиры? Мои родители. Честное слово, они для меня главные герои.

Когда убили моего отца, я долго не мог прийти в себя. Просто в голове не укладывалось, зачем кому-то нужно отнимать человеческую жизнь. Но я благодарен судьбе – отец был со мной на протяжении 30 лет. У многих моих друзей вообще не было родителей.

Я не смотрел НБА по телевизору. У нас было только два канала – не было ни «ABC», ни тем более «CBS». Немного следил только за студенческим чемпионатом и знал местных героев Дэвида Томпсона и Уолтера Дэвиса.

Все в Уилмингтоне надеялись, что я уеду в Северную Каролину, просижу четыре года за партой, затем вернусь обратно в Уилмингтон и буду работать на местной заправочной станции.

Всегда хотел выступать за университет UCLA. Это была моя мечта. Карим Абдур-Джаббар, Бил Уолтон, Джон Вуден – эти имена для меня в свое время много значили. Но представители UCLA где-то услышали, что я хочу играть поближе к дому, и даже не стали меня просматривать.

На моей первой машине висел номерной знак, на котором было написано «Мэджик Джордан». Я не шучу. Это была «Гран-при» 1976 года выпуска.

Я часто использовал псевдонимы. Несколько раз я подписывался именем Ли Уайт Смит. Вы, возможно, не знаете, кто это такой. Это парень из школы, где я учился, он был капитаном баскетбольной команды. Я использовал его имя! Билл Джонс. Вы вряд ли догадаетесь, что за этим именем скрывается Майкл Джордан, так что это тоже хороший псевдоним.

Никогда ни у кого не просил автографа. Я не знаю, почему. Просто не представляю, что может изменить бумажка с росписью.

Чтобы быть успешным, вы должны быть эгоистичны. Иначе вы ничего не достигните. Как только вы доберетесь до вершины своей цели, станьте бескорыстны. Не ставьте себя выше других – берите пример с меня.

Моим любимым тренером навсегда останется Кевин Логхери. Он дал мне веру в то, что я могу играть на самом высоком уровне. Я был новичком, а Логхери кинул мне мяч и сказал: «Эй, парень, я знаю, ты умеешь играть. Покажи себя!». Я не думаю, что какой-нибудь другой тренер мог бы сказать нечто подобное на первой тренировке.

Сейчас, спустя много лет, я бы назвал большинство своих соперников «Монстарс» (герои фильма «Space Jam» – прим. автора), они были сильны физически, но не отличались интеллектом.

Я никому об этом не говорил, но часто создавалось такое ощущение, что к подошвам моих кроссовок кто-то приделал маленькие крылья. Было немного неудобно перед другими игроками.

Мы выигрывали не из-за того, что наша команда была самой талантливой. Просто у нас были слабые соперники.

У меня всегда был ритуал перед матчем. Специальная шнуровка, шорты, которые я ношу со времен «Северной Каролины», новые кроссовки – каждая деталь очень важна. И я всегда должен знать, где находятся мои близкие во время матча.

Я не расист, но, было время, когда я не любил белых. Они очень ленивые, низко прыгают, постоянно просят пас и вообще много о себе думают.

Я видел много европейцев, которые приезжали играть в нашу лигу. Я не жалею, что не попробовал себя в Европе. Глядя на Кукоча, понимаю, что ничего не потерял.

Когда нашу чемпионскую команду пригласили на прием в Белый дом, я не смог пойти. У меня были другие дела.

Если пофантазировать, то мне бы хотелось сыграть против Джерри Уэста. Хотя нет, таких игроков двое. Джерри Уэст и Джерри Слоун, потому что Джерри Краузе сказал, что Слоун порвал бы меня на куски.

Я промазал больше девяти тысяч бросков за свою карьеру. Проиграл в трехстах матчах. Двадцать шесть раз мне доверяли решающий бросок, и я промахивался. Я тепел неудачи снова и снова. Именно поэтому я добился успеха.

Когда я играл за «Вашингтон», у меня было ощущение, что я травмирован или только что восстановился после операции. Я знал, что делать в каждой игровой ситуации, но уже не мог. И зачем я только вернулся во второй раз?

Я ценю свое время, и каждый продукт, который я рекламирую – это мой выбор. Если у меня контракт с «МакДональдс» – я иду в «МакДональдс», с «Уитис» – я ем «Уитис», с «Гэторэйд» – я пью «Гэторэйд». Да, я люблю пить «Гэторэйд»! Никогда не буду рекламировать того, чем сам не пользуюсь.

Не спрашивайте меня про шампуни! Когда у меня были волосы, я рекламировал продукцию «Джонсонс». Теперь у меня нет волос.

Я знаю, многие люди писали в свое время что-то вроде «Я устал видеть рожу Майкла Джордана на каждой обложке». Кто они такие? Будь эти люди на моем месте, они бы делали так же, как и я.

Я никогда не задумывался над тем, сколько у меня денег. Главное, чтобы семье хватало на все, что ей нужно. И сам бизнес для меня был чем-то вроде игры

Я никогда не забивал сверху так, как показано на логотипе. Но люди, которые покупают «Air Jordan», думают по-другому. Я же просто подпрыгнул вверх и развел ноги – вот и получился снимок. Я даже не бежал во время этого. А все думают, что я проделал этот трюк в полете, а потом еще вколотил сверху. Бросьте, это было больше похоже на балет, да и мяч я держал в левой руке.

Не понимаю, когда меня называю недостаточно черным. Я афроамериканец, но при этом я человек, на которого хотят быть похожи дети во всем мире. Черные дети, белые дети, желтые дети, зеленые дети…

Теперь, оглядываясь назад, могу точно сказать, что в жизни такое невозможно было, чтобы я позвонил Лэрри, позвонил Мэджику и сказал: «Давайте соберемся и будем играть вместе». Если честно, я всегда пытался обыграть этих парней.

Сейчас игра в лиге стала менее контактной, изменились правила. Если бы я играл по этим правилам, то либо быстро набирал по шесть фолов, либо очень часто оказывался на линии штрафных, так что забивал бы по сто очков за вечер.

Считаю, что величие – это эволюционный процесс, который разделен на эпохи. Без Джулиуса Ирвинга, Дэвида Томпсона, Уолтера Дэвиса и Элджина Бэйлора никогда бы не было Майкла Джордана. Я произошел от них.

Надеялся, что стану членом «Зала Славы» лет через 20 или уже после смерти. Да, это великое достижение и большая честь для меня. Но хочу, чтобы люди всегда думали, что я могу вернуться в баскетбол. Ведь пока эта мысль остается, никто не знает, что произойдет и на что я способен.

В 60 лет у меня будут седые волосы и еще борода, я думаю. Буду просыпаться каждый день и делать то, что взбредет в голову. Гольф к тому времени уже надоест, наверное.

Я могу объяснить всем, как нужно играть в баскетбол. Вот только никто так не сможет.

Каждый мечтает стать следующим Майклом Джорданом. Я должен доказать, что я все еще сам Майкл Джордан.